Овдилг

—  Что бы ты сделал, если бы в гостях у тебя оказался один из твоих свояков?
—  Старших можно и меж ладоней растереть, а с младшим и развлечься можно.
—   В гостях у тебя младший свояк.
—  Приведи его, я ему ничего плохого не сделаю, он хороший человек.
Жена пошла и привела своего зятя. Сын Солнца разрубил чи­нару, развел огонь, изжарил оленя и пригласил Овдилга ужинать.
—  Я не прикоснусь к еде, пока ты не скажешь, где живет Бийдолг-Бяре. Я должен отобрать у него свою жену.
—  Он-ой-ой! Не ходил бы ты лучше к нему —  живым от него не вернешься,— сказал сын Солнца.
Наконец он указал ему путь-дорогу, которая вела к Бийдолг-Бяре. Сели они, поели, переночевали, а утром Овдилг уехал.
Шестьдесят три дня ехал он по колючкам репейника, шестьде­сят три дня ехал по стеблям кукурузы, шестьдесят три дня ехал по острым каменьям, пока седло не прилипло к ко­ню, а он сам не прирос к седлу. Овдилг добрался до жилья Бий-долг-Бяре, который ложился спать в пятницу и спал целую не­делю до следующей пятницы. Боясь, что Харсен Нарс могут ук­расть, он ложился спать, "положив голову ей на колени, Овдилг пришел в тот день, когда Бийдолг-Бяре только уснул. Заглянув в окно, он увидел Харсен Нарс и спящего на ее "коленях Бийдолг-Бяре. И она увидела его и от радости улыбнулась, а потом за­плакала. Овдилг спросил:
—  Почему ты сначала улыбнулась, а потом заплакала?
—  Увидев тебя, я улыбнулась от радости, а заплакала пото­му, что боюсь, как бы Бийдолг-Бяре, проснувшись, не убил тебя.
—  Выходи скорее, пока он спит, мы убежим подальше.
—  Оставь   меня,   а сам  уходи!   Пусть со мной случится что угодно, лишь бы ты остался жив! — так говорила Харсен Паре, но Овдилг все же усадил ее на своего жеребца и ускакал.
У Бийдолг-Бяре был гулинг — трехногий конек, которому не было равных на свете. Как только Овдилг и Харсен Нарс ускакали, трехногий конек стал яростно кричать, звать на помощь и разбудил своего  хозяина. Бийдолг-Бяре  вскочил  и увидел,  что Харсеи Нарс нет рядом. Спросил он у трехногого гулинга:
—  Что произошло? Где Харсен Нарс?
—  Ее увез   муж, Овдилг, усадив впереди себя,— сказал трех­ногий гулинг.
—  После обеда догоним их или не обедая? — спросил Бий­долг-Бяре.
—  Мы догоним их и не обедая, и после обеда. Бийдолг-Бяре взял   волчью   палицу,   сел  на   трехногого   гулинга и поскакал за ними в погоню; догнал их и волчьей палицей искромсал Овдилга на куски.
От горя Харсен Нарс слезами плакала — сколько лилось воды, кровью плакала — сколько лилось крови! Стала она просить Бий­долг-Бяре:
—  Ты убил его, дай мне хоть собрать останки тела, чтобы птицы не клевали, дождь не размывал, а солнце не пекло их.
Бийдолг-Бяре не стал перечить Харсен Нарс. Она быстро соб­рала останки тела Овдилга, положила их в талс и привязала его к седлу жеребца. Бийдолг-Бяре вместе с Харсен Нарс вернулись обратно, а жеребец Овдилга с сумой побежал к дому сына Солнца.
Когда его жена увидела тале с останками тела Овдилга, она горько заплакала.
—  Чем плакать, сделай лучше из останков Овдилга его подо­бие,— сказал сын Солнца.
Жена сына Солнца сделала из останков Овдилга его подобие. Сын Солнца потер покойника бруском, смазал клеем и оживил его.
—   Из мертвых воскрес ты, Овдилг, что ты теперь думаешь де­лать? — спросил сын Солнца.
—   Не успокоюсь, пока не отобью Харсен Нарс.
—   Не успокоишься?
—  Нет, не успокоюсь!
—  Тогда пойдем к твоему второму свояку, сыну Луны, он по­может тебе,— сказал сын Солнца и отправил его в путь.
Овдилг вырвал у красного жеребца волосок и отпустил. Затем достал из кармана белый волос и сжег его. С небес мгновенно спустился прекрасный жеребец, подобный белому барсу, с белыми одеждами.
Уселся Овдилг па коня и стал пугать его криком. С неба все птицы попадали на землю, все звери ушли в норы. Прыгнул пре­красный жеребец, подобный белому барсу,— ударами копыт раз­рушал горы, грудью валил лес, головой разгонял тучи, гривой по­дымал ветер — летел пулей. Через некоторое время он подъехал к горной пещере, из которой навстречу ему вышла женщина.
—  Что ты за человек? Куда путь держишь?
—  Я — Овдилг, мою жену Харсен Нарс похитил Бийдолг-Бяре. Я хочу найти сына Луны и с его помощью отнять свою жену.
—  Твой свояк, сын Луны, живет здесь, а ты — мой зять. Мне тебя жаль. Уходи отсюда скорее; если он застанет тебя здесь, не­пременно убьет,— сказала женщина.
Овдилг не послушал ее. Она пригласила его в дом, зарезала трехгодовалого бычка, накормила, напоила, а затем спрятала в сарае. В сумерки возвратился сын Лупы. Он нес в одной ручище оленя, в другой — чинару.
— Жена, кто у нас?
—   У нас никого нет. Почему ты спрашиваешь?
— Не лги. Следы одного человека остановились у нашей пе­щеры. Если у пего пет крыльев взлететь в небо и нет когтей уй­ти под землю, ему больше некуда деваться.
—  Что бы ты сделал,  если бы к  тебе в гости пришел твой свояк?
—  Старших можно и меж ладоней растереть, а с младшим и развлечься можно.
—  У тебя в гостях младший свояк.
— Хорошо, приведи его. Я не причиню ему зла. Он подвесил в небе Луну, разрубил чинару и развел огонь, за­жарил оленя, приготовил ужни и пригласил Овдилга поужинать.
—  Я не прикоснусь к еде, если ты не скажешь, как одолеть Бнйдолг-Бяре.
—  Не говори о невозможном, лучше поговорим о возможном. .Но Овдилг стоял на своем.
—  Ладно, так уж и быть, скажу тебе. Как только приедешь к Бийдолг-Бяре, взнуздай его трехногого конька,— дал совет сын Луны.
Тогда они сели и поужинали.
Шестьдесят три дня ехал Овдилг по колючкам репейника, шестьдесят три дня ехал по стеблям кукурузы, шестьдесят три дня ехал по острым каменьям, пока седло не прилипло к коню, а сам он не прирос к седлу. И вновь подъехал Овдилг к жилью Бийдолг-Бяре, который и на этот раз спал. Подъехав, он быстро взнуздал трехногого конька. Под голову Бийдолг-Бяре он поло­жил чурбак, усадил Харсен Нарс на круп коня и изо всей мочи погнал прекрасного жеребца, подобного барсу.
Через семь дней и семь ночей в пятницу, проснулся Бийдолг-Бяре. Под своей головой он заметил чурбак, а трехногого гулинга нашел взнузданным. Разнуздал его Бийдолг-Бяре, и обо всем по­ведал ему трехногий гулинг.
—  После обеда догоним их или не обедая догоним?— спросил Бийдолг-Бяре.
—   Мы догоним их и не обедая, и после обеда.
Перекусив, Бнйдолг-Бяре взял волчью палицу, уселся на трех­ногого гулинга и пустился в погоню. Догнал он Овдилга и Харсеп Нарс  и ударом   волчьей   палицы вдребезги раскрошил Овдилга.
От горя Харсен Нарс слезами плакала — сколько лилось воды, кровью плакала — сколько лилось крови.
—  Ты убил его, дай мне хоть собрать останки тела, чтобы пти­цы не клевали, дождь не размывал, а солнце не пекло их,— ста­ла умолять Харсен Нарс Бийдолг-Бяре.

3