| | Жил в старину князь, по имени Нахарбей. Он был упрям и жесток, не слушал никого и делал все, что ему приходило в голову, Дать ему хороший совет было так же бесполезно, как стрелять в воду. Все, кто знал князя, говорили о нем;
«Весь в отца пошел! Напрасно мать с ним мучилась!»
У Нахарбея была дочка. Звали её Хиц. Еще когда она была ребенком, все знали, что вырастет красавица.
Иногда князь Нахарбей с женой брали дочку на руки и думали-гадали о том, кто может стать достойным мужем для Хиц, за кого можно будет выдать её, когда она подрастет.
«Будущий муж нашей дочери, – говорил Нахарбей, – должен быть князем и притом очень богатым и умным человеком».
Так они рассуждали о судьбе своей дочери.
Раз в году князь Нахарбей объезжал свои владения. А княжество его было весьма обширным. Однажды он отправился в очередной объезд со своими провожатыми-всадниками, молочными братьями.
Долго они ехали, а вечером, не найдя другого пристанища, князь остановился на ночлег у крестьянина-бедняка. Хозяин вынужден был зарезать для знатного гостя теленка от своей единственной коровы. После ужина крестьянин уложил князя на лучшую постель. Все гости не могли уместиться в тесной хижине, и потому некоторые из них легли спать во дворе, под деревьями, закутавшись в бурки.
Ночью у жены хозяина родился сын. Об этом узнали спутники князя, спавшие во дворе, и в честь рождения сына сделали несколько выстрелов: они думали, что князь одобрит их поступок.
Услышав выстрелы, князь проснулся и спросил:
– Что случилось?
Спутники ему ответили, что они стреляли от радости – у жены хозяина родился сын. Но князь Нахарбей сильно рассердился. После выстрелов он никак не мог уснуть, лежал в постели и только ворочался с боку на бок.
Ночью женщины, которые пришли на помощь роженице, собрались в кухне и, отгоняя сон, говорили о том о сём. И вот одна из них – та, у которой больше всего чесался язык, – пошутила:
– Давайте-ка будем прочить в невесты нашему младенцу дочь князя Нахарбея, нашего гостя, если у нето есть дочь!
Князю не спалось, и он услышал эти слова. Очень рассердился князь Нахарбей, но не знал, что ему делать, и нетерпеливо ждал утра. Как только рассвело, он разбудил своих спутников и велел седлать коней. Отправляясь в путь, он приказал отобрать у хозяина новорожденного младенца и взять с собой. Не простясь с хозяевами, он выехал со двора. Спутники князя, несмотря на рыдания матери и горе отца, завернули младенца в пеленки и ускакали.
Ехали они целый день. Когда дорога пошла лесом, князь Нахарбей свернул В Сторону, нагнул упругую ветку, привязал к ней мальчика и сказал:
– Подрастай, а потом женись на дочери князя!
Поступок князя всех огорчил, но сказать ему: «Не делай так!» или «Почему ты так поступил?» – никто не осмелился.
А некоторые спутники, чтобы угодить ему, даже похвалили! князя.
Настала ночь, и опять им пришлось заночевать у одного крестьянина.
На этот раз князь был весел, рассказывал всякие новости и заодно вспомнил со смехом и о ребенке, которого оставил в лесу.
Этот бесчеловечный поступок сильно огорчил одного из спутников князя, молодого Аджира, и он прошептал:
– До каких же пор он будет нами помыкать?..
Но товарищи, услышав слова Аджира, сказали ему:
– Не смей так говорить! Если это услышит князь, он со всеми нами жестоко разделается.
Ночью князь Нахарбей спал спокойно, как будто ничего дурного и не совершил, и даже ничего во сне не видел.
На другой день он как ни в чем не бывало продолжал свой путь.
А мальчик, оставленный в лесу, так плакал, что звезды могли прослезиться. Он висел на ветке и кричал, но кто мог помочь ему в дремучем лесу?..
Мать ребенка лежала дома и так горько рыдала, что её плач мог бы разжалобить даже каменное сердце. Отец сидел молча, со слезами на глазах, скрестив на груди руки. Оба они ничего не могли поделать...
В эту ночь один пастух искал в лесу отбившуюся от стада ко-зу. Вдруг он услышал какой-то крик, похожий на плач ребенка. Пастух с трудом пробрался через чащу к тому месту, откуда раздавался крик. Здесь он нашел новорожденного мальчика, снял его с дерева и, совсем забыв про козу, поспешил домой. Там он отдал ребенка своей жене. Своих детей у них не было, и они оба обрадовались такой находке. Мальчика напоили молоком, и он сейчас же уснул.
Пастух и его жена с любовью стали воспитывать ребенка. Шло время. Мальчик вырос и возмужал. Его назвали Каршв, что значит «найденыш».
А во дворце Нахарбея, что ни день, шел пир. Пили, ели до отвала!
Князь давно уже не объезжал свои владения. Но однажды он собрал своих джигитов и отправился с ними в объезд. Среди его спутников был и Аджир.
Ехали день, ехали два, а на третий день князь заночевал у какого-то пастуха. И князь Нахарбей и его спутники приметили, что сын хозяина, по имени Каршв, – ловкий и пригожий юноша. За что он ни брался, все делал хорошо и быстро. Всякое дело спорилось в его руках. Кроме всего, Каршв был красноречив. Стоило ему заговорить, как голодный забывал о голоде, жаждущий – о жажде. Князь позвал хозяина и спросил:
– Как ты мог такому хорошему парню дать имя Каршв?
Хозяин сначала не хотел говорить, почему он так назвал мальчика, но в конце концов рассказал всю историю своего приемыша: как нашел его в лесу, привешенного к ветке дерева, как случайно спас его и воспитал.
– Вот почему я дал ему имя Каршв! – закончил пастух. Как только князь выслушал его, он сразу сообразил, что этот юноша – тот самый ребенок, которого он сам когда-то подвесил к дереву. Князю стало не по себе, но делать было нечего. Ему не хотелось уже ни есть, ни нить. Его преследовала одна мысль: как избавиться от найденыша пастуха?
Нахарбей горел как в огне и еле дождался утра. Рано утром он разбудил своих спутников и велел им седлать лошадей.
Перед отъездом князь ни с того ни с сего стал придираться к Каршву. Выискав какой-то предлог, он приказал своим людям схватить и связать юношу. Те набросились на Каршва, сбили с ног и связали.
– Взвалите его на лошадь и отвезите к княгине! – сказал князь Нахарбей.
После этого князь Нахарбей написал письмо, положил его Каршву в карман черкески и сказал:
– Это письмо передайте княгине!
Пастух и его жена горько плакали, убивались, но князь Нахарбей спокойно гладил усы и заботливо оглядывал своих лошадей.
Собравшись, он поехал дальше по селениям, в которых еще не добывал.
А верховые, которые везли Каршва, в полдень остановились у лесной опушки, сняли Каршва с лошадей и положили на бурку. |
1
